ОГРОМНОЕ НЕБО ОДНО НА ДВОИХ



Cлева-направо Сергей Михайлович Астахов, Бруно Фалетан.

Вот уже как семьдесят пять лет назад окончилась великая отечественная война, но память о ней живет в наших сердцах, и мы помним всех погибших в битву за Родину и ежегодно оттаем дань памяти погибшим в этой кровопролитной войне, именуемой у нас Великой Отечественной, а за рубежом Второй Мировой войной. Хочется отметить, что в Победу над немецко – фашистскими захватчиками внесли свой вклад более семидесяти пяти тысяч жителей Астраханской области. А более тридцати пяти тысяч не вернулись с полей сражений…
Много ли это или мало для Астраханского края? Речь сейчас не об этом, мне лишь хочется сейчас рассказать об интернациональной дружбе двух летчиков прославленного Авиаполка Нормандия – Неман, сражавшихся с фашистскими агрессорами в рядах Военно – Воздушных Сил Красной Армии. Трудно давалась нам эта победа над врагом. Если вспомнить хронику военных лет то мы увидим то, что авиаполк «Нормандия-Неман» был единственной воинской частью другой страны, воевавшей на территории СССР в годы Великой Отечественной. Англичане и американцы отправляли в Советский Союз лишь технику, продовольствие, горючее. Оккупированная Франция ничего этого дать не могла. В 1942 году генерал Шарль де Голль предложил советскому руководству помощь в виде эскадрильи французских летчиков. Сталин принял предложение. Для Иосифа Виссарионовича это имело очень существенное политическое значение, поскольку глава нашего государства надеялся на то, что прибытие союзников ускорит открытие второго фронта. Де Голль в свою очередь хотел заручиться помощью французских коммунистов, участвующих в Сопротивлении. Помимо этого, признание его Советским Союзом в качестве лидера движения освобождения Франции было необходимо генералу как противовес давлению Черчилля. К тому времени англичане уже приняли ряд важных решений о французских колониях, даже не поставив в известность знаменитого государственного деятеля. Согласно, архивных данных 29 ноября 1942-го на аэродром в городе Иваново прибыли пятнадцать французских пилотов, тридцать девять авиатехников и четыре штабных офицера. 4 декабря из них уже сформировали авиационную эскадрилью. Летчики назвали ее «Нормандия» в честь одной из французских провинций. Таким образом, они показали свое отличие от авиаполков Виши, которые имели лишь номерные названия. Вот как об этом, спустя десетелетия вспоминали сами французкие летчики:
Из воспоминаний Жоржа Мазюреля, ветерана авиаполка «Нормандия-Неман»: «Я хорошо помню, как после месяцев в пустыне мы перебрались в Иваново. Военные и гражданские встретили нас радушно, оказав такой теплый прием, что вскоре мы все стали друзьями, несмотря на языковой барьер».
Стоит отметить и тот факт, что большинству французских летчиков к тому времени едва-едва исполнилось двадцать лет. Из пятнадцати прибывших пилотов только семеро имели опыт воздушных сражений, участвуя в одиночных боях над Северной Африкой. Поскольку летчиков свободной Франции обучали специалисты из Англии, Черчилль был против того, чтобы отпускать асов с Западного фронта. Лишь трое из французов налетали больше трехсот часов, которые были необходимы, чтобы получить летное удостоверение. У прочих эта цифра колебалась около 150. Чтобы оказаться на Восточном фронте, пилоты сжульничали, приписав себе недостающие часы.
Из воспоминаний летчика-аса «Нормандии-Неман» Ролана де ля Пуапа: «Мы хотели сражаться вместе с русскими. Гибели не боялись, военные летчики всегда готовы к смерти. Мы желали тяжелых боев, трудностей, испытаний. И всё это получили сполна».
Далее после прибытия в Советский Союз французам было предложено самим выбрать модель самолета для сражений. Среди вариантов были английские «Харрикейны», американские «Эйркобры», советские Ла-5 и Як-1. Пилоты остановили свой выбор на Як-1. Вскоре все французские летчики-истребители успешно сдали экзамен и отправились с тренировочной базы в распоряжение полка бомбардировщиков на аэродроме Полотняного завода. Их заданием стало сопровождать медленные Пе-2. После первых боев пилоты открыли счет сбитым фашистам. Однако были потери и немалые. Только за 13 апреля эскадрилья лишилась троих человек. Обнаружились нешуточные проблемы. Французы не могли ориентироваться в заснеженных степях России. Это стоило жизни Жану Рею, который вместе с Луи Астье во время задания в августе 1943-го года оказался над территорией врага и был обстрелян. Кроме этого высокое мастерство французских летчиков имело одну нелицеприятную особенность. Друзья на земле, на высоте они были каждый за себя. Пилоты изначально обучались для ведения одиночных боев. Однако такая тактика на самом страшном фронте приводила лишь к тому, что они превращались в пушечное мясо для немцев. Однако, Отсиживаться в тылу французы вовсе не собирались, но разрешить им дальше принимать участие в боях советское командование тоже не могло. Стране нужна была живая и боеспособная эскадрилья, а не несколько мертвых героев. Поэтому «Нормандию» прикрепили к 303-й авиадивизии четвертой эскадрильей в восемнадцатом авиаполку. Гвардейцы из 18-го взялись «поставить на крыло» иностранцев, на личном примере обучив их боевому взаимодействию. 17 апреля 1943 года состоялся первый совместный боевой вылет советских и французских летчиков. И дело это было не простое, так как сказывалась различная школа подготовки между Советскими и Французскими летчиками, но объединяло одно – ненависть к врагу!
Из воспоминаний одного советского аса: «Французы показали нам свою тактику одиночного боя. А мы их потом долго критиковали. Сидя у землянки, рисовали на земле руками. Объясняли, как мы друг друга в воздухе защищаем».
Стоит так же отметить и то, что Советские пилоты потратили немало времени, чтобы обучить французов не теряться в незнакомой местности. Генерал-майор Захаров лично объяснял иностранцам тактику ведения группового боя с взаимоприкрытием на примере веника. Он ломал по одному прутику и тут же показывал, что если все прутики вместе, то веник не сломать. Более того, немало неудобств союзникам доставляли языковой барьер и обычные бытовые трудности. Например, французы отказывались есть повсеместно распространенную у нас гречневую кашу, называя ее «птичьей едой».
Из воспоминаний де ля Пуапа: «Каждую весну мы собирали одуванчики, чем приводили русских в недоумение. Только в России можно увидеть такое чудо, как громадные желтые одуванчиковые поля. А еще я грибы люблю собирать. Меня так и прозвали – «грибник-истребитель».
В период освоения французскими летчиками советских истребителей на авиационной базе в Иванове к эскадрилье «Нормандия» было прикомандировано 2 штабных офицера и 20 технических специалистов. При отъезде на фронт эскадрилье было придано 17 советских техников и механиков во главе с главным инженером, инженер-капитаном, а с апреля 1945 г. инженер-майором С. Д. Агавельяном, остававшимся на этом посту до передачи французским авиационным специалистам обслуживания истребителей Як-3 в аэропорту Ле Бурже в августе 1945 года. С преобразованием в июле 1943 года эскадрильи в авиационный полк «Нормандия» в составе трех эскадрилий и переходе на полное техническое обслуживание самолетов советскими специалистами численность советского персонала в полку возросла до 56 человек: 24 офицера и 32 сержанта. 10 офицеров занимали штаные должности, а 14 офицеров и 32 сержанта обеспечивали техническое обслуживание самолетов. Стоит отметить, что в 1944 году с увеличением французского летного состава до 47 человек, а эскадрилий до четырех численность советского технического персонала достигла 238 человек, из них 30 офицеров, вместе со штабными офицерами, 191 сержант и 10 рядовых. А в 1945 году советский штабной и технический персонал полк составлял 228 человек, в том числе 59 офицеров, 179 сержантов и 10 рядовых.
Еще одной проблемой являлся суровый климат нашей страны. Летчикам приходилось несладко во время российских холодов. А механикам было еще сложнее. В рукавицах у них не получалось подкрутить ни один винтик, а без варежек работать в мороз они и вовсе не могли. В конечном итоге по обоюдному согласию французских механиков заменили на наших. И это дало свой результат, вскоре между русскими и французами завязались товарищеские отношения, переросшие в настоящую мужскую дружбу. Когда Василий Сталин захотел забрать к себе ставших известными «нормандцев», то французы категорически воспротивились этому переводу. Командира 303-й авиационной дивизии, Георгия Захарова, они разве что не боготворили. Именовали его «старшим братом» и «отцом». А по приказу начальника восемнадцатого авиаполка Анатолия Голубова беспрекословно могли отправиться и в пекло, и на край света.
В этом авиаполку полку служил и наш земляк – уроженец села Капустин Яр, летчик Сергей Михайлович Астахов, 1922 года рождения, сын рядового лесника. Он был призван в армию в 1941 году и проходил службу в подразделениях 303 авиадивизии. В октябре 1943 года он служил механиком в авиационном полку ПВО Москвы. Также известно, что после переподготовки на ЯК-9, в феврале 1944 году, был зачислен механиком в полк «Нормандия-Неман». И уже с мая 1944 года полк «Нормандия-Неман» базировался в селе Дубровка Смоленской области. Здесь в историю полка вписано немало боевых страниц. Астахов готовил Як-9 для боевых вылетов, Бруно Фалетан защищал русское небо. В июле 1944 года полку было предписано передислоцироваться в Литву.
Стоит отметить, что в то непростое для страны время, практика боевых действий истребительной авиации тех суровых дней знала случаи перелета механиков в грузовом отсеке истребителя. И в этот раз было принято решение на подобный перелет. И в тот роковой день 15 июля 1944 года Фалетан и Сергей Астахов вылетели в пробный полет и не вернулись.
Вот что повествуют об этом трагическом событии строки из повести В. Лавриненко и Н. Беловола «Шпага чести»: «К новому месту базирования собирались без Бруно Фалетана и Сергея Астахова. Пилот со своим механиком вылетели в тренировочный полет. Спустя несколько месяцев советсткие воины обнаружили разбившийся «Як» с останками Фалетана и Астахова, однако обстоятельства их гибели навсегда останутся тайной». Уже давно нет тайны гибели французского летчика и русского механика, уроженца села Капустин Яр Сергея Михайловича Астахова. Их гибель, как стало известно позднее, наблюдали жители с. Гусево Смоленской области. Далее останки Фалетана и Астахова были захоронены в одной могиле жителями села Гусева, ими же были сохранены документы погибших. И только в 1963 году после многотрудных стараний родственников французского летчика был официально подтвержден факт гибели и место захоронения боевых товарищей. Они неразлучны и сейчас. В канун 20-летия Победы в Великой Отечественной войне по согласию родственников погибших и разрешению московских городских властей, останки были перезахоронены на воинском кладбище в Лефортово. Французская сторона была представлена боевыми летчиками полка «Нормандия-Неман» и родной сестрой Бруно Фалетана. Поминальный обед состоялся на московской квартире Астаховой Татьяны Михайловны, родной сестры Сергея. В семье Горемыкиной (Камневой) Ольги, жительницы г. Волгограда, хранится семейный архив с фотографиями и перепиской между родственниками Фалетана и Астахова.
В одном маленьком московском сквере есть памятник. Среди увядших цветов, глядя в окна новых многоэтажных домов, шагают две бронзовых фигуры, два летчика, один из которых русский, а другой – француз.Этот памятник посвящен пилотам славного авиаполка «Нормандия-Неман». Неподалеку от сквера расположено Введенское кладбище. Там похоронены погибшие в 1944 году французский летчик Бруно де Фальтан и советский авиамеханик Сергей Астахов. Здесь же лежит прах неизвестного французского пилота, останки которого были найдены лишь в 1964 году возле Орлова. Мемориал был открыт в 2007 году в присутствии президентов обеих стран – Владимира Путина и Николя Саркози.
Вечная Память летчикам и авиамеханикам – погибшим в небе за Родину!